БэбиМания

В школу Марья пошла в шесть лет, уже в Киеве, в экспериментальный класс - так называемую нулёвочку. К деткам нашим там относились бережно. Учились они не в школе, а в садике, там же кушали и игрались, спали, как и положено малышам. То есть полдня - школа, полдня - садик.
С первым учителем нам повезло не меньше, чем с первым дедом Морозом. Помню первую встречу с ним.
В дверь позвонил какой-то взрослый мальчик:
- Здравствуйте, я уточняю адреса детей, которые идут в этом году в первый класс.
Мы проверили все данные: фамилию, имя, отчество, дату рождения и адрес. Потом нужно было написать заявление заведующей садиком (директору школы уже было написано, но ведь наши дети наполовину числились в садике). И в разговоре с заведующей всплыл визит молодого человека:
- Да, ко мне приходил какой-то мальчик, наверное, десятиклассник...
- Какой мальчик, мамочка, это приходил Ваш учитель!
Звали учителя Вадим Викторович. Он закончил педагогическое училище и заочно учился в институте. Естественно, тоже педагогическом. Боже, что это был за учитель! Был - потому что дурацкая наша жизнь не позволяет мужчине, сколь бы талантливым педагогом он ни был, работать в школе и содержать семью. А семья у нашего Вадика появилась довольно рано. Он долго сопротивлялся, но в конце концов ему пришлось уйти из школы на базар. И все же нашим детям повезло: два с половиной года у них был замечательный учитель.
Помню первую линейку. Наши детки, самые младшенькие в школе, стояли, такие нарядные и такие растерянные цыплятки. Вадим Викторович возвышался над ними и хлопотал, как курица-наседка, так боялся, как бы кто из них не отбился от стаи.
В учителя были влюблены все дети. Естественно, Марья не стала исключением. Я поняла, до какой степени дорог ей учитель, после того, как она предложила мне выйти за него замуж. И это притом, как безумно она любит своего папочку!!!
Я рассмеялась и спросила:
- А куда же мы денем нашего папу?
Мне показалось, что над этим Марья думала давно и уже нашла выход, потому как выдала без задержки:
- А пусть у тебя будет два мужа! Он ведь такой хороший...
Мол, чего ж добро зря пропадает.
В нулёвочке Вадим Викторович был еще холост. Но, когда дети пришли первого сентября на линейку, на безымянном пальце его правой руки красноречиво отсверкивало благородным золотом обручальное кольцо. Думаете, семилетние дети слишком малы, чтобы заметить обручальное кольцо? Как бы не так! Первое, что сообщила мне Марья, возвращаясь в этот день из школы, было именно это. Ах, какое несчастное личико было у нее при этом!
В первом классе (который на самом деле второй) у них появилась группа продленного дня. Вел ее, конечно же, Вадим Викторович. Я в то время не работала, сидела дома под предлогом воспитания ребенка, и мне было вроде как неудобно отдавать Марью на продленку. Но как умоляюще глядели на меня родные глазоньки, как ей хотелось делать уроки не под моим присмотром, а под чутким руководством Вадима Викторовича! Пришлось уступить. Зато у меня появился рычаг управления ребенком: если вдруг она совершала какую-нибудь сногсшибательную каверзу (например, однажды она разбила окно в своем бывшем садике, чтобы взять поиграться мяч), я отстраняла ее на неделю от продленки. Это было самое страшное наказание!
Отношения у Вадима Викторовича с детьми были замечательные. Он был им одновременно и другом и учителем. На переменках дети висели на нем гроздьями, отодрать их от него мог только звонок на урок. При этом никто не садился ему на голову, дети знали, дальше какой черты им ступать запрещено.
Детей наших Вадим Викторович любил. Всех без исключения. Любил их всех вместе и каждого отдельно. Я обожала ходить к нему на родительские собрания. Слушать его было одно удовольствие. Доброе слово он находил для каждого ребенка. Для мамы хулигана Мальцева он находил слова, чтобы описать его иной раз совершенно дикие выходки без унижений ребенка, даже с юмором: "Ах, наш неугомонный Саша Мальцев! Представьте, до чего он додумался на этот раз...". В каждом ребенке Вадим Викторович непременно находил что-то хорошее и обязательно говорил об этом на собрании:
- Леночка Яблонская. Ну до чего же разумная девочка! Задачки щелкает, как семечки. Хулиганка, правда, но ведь не всегда? Да и много ли вы знаете гениев, не хулиганивших в детстве?
Очень хорошо мне запомнились его слова в адрес одной девочки, не блиставшей абсолютно ни в чем. Этакий серый мышонок и в учебе, и в играх. Ни к каким наукам не проявляла склонностей, во всем тянула на слабенькую троечку. Но даже для нее нашел слова на собрании:
- Мариночка Петракова. Ну что ж тут скажешь - не всем быть гениями. Кому-то нужно быть просто хорошим человеком, - и не соврал, и маму не обидел.
Про Марью мою тоже говорил много хорошего, но не захваливал:
- Славная девочка, очень тянется к знаниям. Правда, не все удается, но она так стремится! Ах, как она любит получать пятерки! Особенно на продленке. Спешит, торопится сделать первой домашнее задание, и в спешке, естественно, допускает ошибки. Очень любит, чтобы ее хвалили! Я иной раз пятерку явно натягиваю - такими умоляющими глазками на меня смотрит! А вот читает лучше всех в классе!
Еще бы, ведь читать научилась в четыре года! В общем, замечательный у нас был учитель. До сих пор жалею, что он ушел из школы. Такие таланты пропадают на базаре!
Уже после ухода Вадима Викторовича из школы наши девочки узнали, что у него родился ребенок. Это было в самом конце третьего класса. Девчонки самостоятельно собрали деньги на подарок. Сбросились, кто сколько мог, и накупили такой чепухи - стыдно рассказывать! Турецкое мыло, польские копеечные духи с французскими названиями (ароматизированный спирт), еще какую-то ерунду. И отнесли эти "подарки" жене Вадима Викторовича, ведь самого его тогда дома не оказалось. А родителям рассказали только после этого: мол, вот мы какие взрослые, сами и новость узнали, и адрес нашли, и деньги собрали, и подарков накупили. Представляю, как смеялась жена Вадика!

После ухода Вадима Викторовича классным руководителем стала настолько аморфная особа, что я даже не запомнила ее имени. К детям она была абсолютно равнодушна, за исключением двух девочек, мамы которых без конца подносили ей мелкие подарки. Этих двух учениц она постоянно вызывала на уроках, ставила пятерки, совершенно игнорируя остальной класс. И лишь в конце четверти спохватывалась, начиная дергать остальных ребят. Я не преувеличиваю, сама лично видела классный журнал, где в начале четверти стояли оценки только у тех двух отличниц, а вторая половина четверти пестрела тройками для всех остальных. И любовь к школе у Марьи как-то резко пошла на убыль. Больше не привлекали ни знания, ни пятерки. Школа стала обузой.

Однако дома Марья любила что-то писать в самодельных блокнотиках. Бумаги в доме хватало и в виде тетрадей, и в виде блокнотов, и обыкновенная писчая бумага формата А4 имелась в избытке. Но почему-то моя Маруська предпочитала мастерить довольно неказистые блокнотики именно из писчей бумаги, а потом записывать в них свое сокровенное. Блокнотики с записями тщательно прятались, и только спустя некоторое время мне удалось заглянуть в них. Всяких бумаг, в том числе и таких блокнотиков, собралось уже два портфеля, а Марья совершенно забыла, что за "сокровища" в них находятся (портфели уже давно валялись на балконе, позабытые-позаброшенные). Оказывается, мой ребенок одно время увлекался сочинительством! Она писала смешные корявенькие сказочки и нескладные стишки, типа "Жила-была девочка, и любила она гулять в лесу. А там жили злые волки. Однажды пошла девочка гулять и вот увидела полянку. А на полянке вокруг костра грелись волки. Девочка испугалась и убежала. Вот и сказке конец". И стишки в том же духе. Если их и можно назвать стихами, то только белыми. Зато помню одно рифмованное стихотворение, причем, это она придумала, не записывая, и часто любила повторять на память:
Прекрасная птица на свете синица
Все видит и слышит с большой верхотуры.
Но что ни увидит, и все забывает,
Как этого многим из нас не хватает.
Причем никак не могла понять, что людям вовсе не нужно брать пример с "прекрасной птицы синицы", которая, что ни увидит, тут же забывает. Главное, что складно и красиво. А смысл... Ну что смысл? Смысл - штука сложная, пойди его разбери!